Всё о жизни чайных дракончиков - Нелл Уайт-Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы сегодня опять ночевали у Чая? – спросил меня Дейран.
Он подошел и сел рядом совершенно незаметно для меня.
– Да, но мне там не отдохнуть, и я уже вторую ночь досыпаю на Пирожке, – пожаловался я и поспешил напомнить: – Ты плохо обо мне заботишься.
– Извините. Я стараюсь как могу, но у меня не все получается.
– Ты брал пробы из ликры Чая? Есть там нужный ликровый признак?
– Брал, – вздохнул Дейран, – чайного признака внутри так и нет, но по какой-то причине его ликра стала более насыщена признаком скорости.
– Это еще что такое? – недовольно переспросил я, потому что в мои планы не входил никакой признак скорости, там числился только чай.
– Особенный ликровый признак. По нему в детстве отбирают спортсменов. Он позволяет ликре производить каждое действие механики быстрее. Я… вообще-то изначально я хотел помочь Эйдераанн насытить этим признаком ликру, собрал для этого Чай, но… «скоростных» дракончиков не существует. Только чайные, – он грустно мне улыбнулся.
– А зачем Эйде признак ликры, который у нее и так есть? – спросил я на автомате, но, оглянувшись на мчавшуюся по кругу девушку, все понял. Молодой механик, однако, моего озарения не заметил и, опустив взгляд себе по ноги, признался:
– Ну, – щеки Дейрана при этом слегка порозовели, – ну, конечно, изначально у нее не имелось своего признака скорости. Я помню, что мы познакомились с ней, когда она была совсем крохой, а я чуть постарше. Она в тот день плакала, потому что ее не взяли на занятия. Тогда она еще не знала, что из-за ликры. Но она все равно бегала. Каждый день. Потом мы чуть подросли, я достал для нее у своего мастера ликровую ракушку. Такую… крошечную штучку, она насыщает внутри себя какой-то один признак до очень высокой концентрации, его можно впрыснуть себе. Держится недолго, но на день-другой хватает.
– Ах вот что там у нее на цепочке! – догадался я.
– Да, это стало ее талисманом, – признался Дейран.
– Эти штуки дорогие?
– Тогда (я учился на ликровых дел механика) у мастера их сотни хранились, валялись просто так – их очень несложно делать, но сейчас их оборот жестко ограничен из-за нечистоплотных дельцов, и, получив такую, можно задорого продать на черном рынке.
Вспомнив распорядителя, я невольно скрипнул зубами, но поскольку говорить, что ракушку Эйда отдала зазря, я, само собой, Дейрану не хотел, то поспешил перевести тему:
– Так… ты с младых ногтей занимался должностным подлогом?
– Главное, что Эйду приняли на обучение в спортивный дом, и с тех пор она больше никогда не плакала, – ответил Дейран, уже не стесняясь улыбки. – Ликровый признак – это ведь такая мелочь, мастер, ее недостаток скоро стал всем известен, но у огромного количества механоидов признак скорости насыщается в родной ликре, а меж тем у них нет и сотой доли чутья и воли к победе, какие заложены в Эйду, вот и все.
– И ты уже в детстве это знал? – чуть укорил я его.
– Да я как-то всегда это знал, – светло вздохнул в ответ Дейран, – всегда. Никакая часть нашего тела не делает нас теми, кто мы есть. Ничто в отдельности вообще не делает и не может сделать нас самими собой. Я всегда хотел, чтобы Эйда бежала, чтобы Кейрра оставалась свободной. Может, – он резко опустил голову, спрятав лицо в ладонях, – мастер, может быть так, что я одновременно люблю двух механоидов?
– Я не исключаю, что ты одновременно любишь два своих проекта, Дейран. И не умеешь отделять свою любовь к проекту от того, на ком проект реализуется.
Мои слова прозвучали как-то слишком спокойно и как-то слишком холодно. Юноша поднял на меня взгляд и пристально посмотрел. Так мы, глядя друг на друга, провели некоторое время.
– Я хочу очистить ликру Чая, сбросив на изначальные, родные признаки, – перевел разговор Дейран. – Я… знаете, я, – он снова отвел взгляд, и я понял, что парень опять сейчас заговорит о том, что глубоко его трогает, – так сильно хотел помогать кому-то. Исправлять то, что сломано, но мне всегда казалось мало просто чинить механизмы. Мне хотелось приводить в порядок ошибки, возникающие между ликрой и… ну… этой штукой, которая делает нас чем-то большим, чем то, из чего мы состоим.
– Признаком эмерджентности, – сформулировал я то, что он описал. Дейран улыбнулся:
– Душой.
– Слушай, – предложил я ему, – думаю, нам нужно запустить Чай непосредственно к Кейрре, и я бы мог перебраться к ним, пока не наладим насыщение.
– Нет-нет! Исключено, – при этих словах Дейран окончательно скинул с себя всякую мечтательность. – Он умудряется все вокруг себя делать ядовитым, и Кейрра не может в этом находиться всю ночь. Тем более что она носит ребенка.
– Ты такой молодец, Дейран, что вспомнил об этом, но она его всю свою жизнь, видимо, будет носить, поэтому ориентироваться на это никакого смысла нет. Когда-то нужно уже делать следующий шаг: пусть она и Чай со мной вместе по очереди находятся в какой-то емкости с новой пустой ликрой. Вдруг появится чайный признак? Не сразу, но, – я снова посмотрел на светлый хвостик Эйдераанн, словно маятник на часах самой жизни, мотающийся из стороны в сторону, – но шаг за шагом они добьются этого. Кто знает – вдруг даже и без меня – просто за счет необходимой фильтрации чайного раствора, ведь чай-то, по сути, – та же сушеная ликра, а если еще точнее – сушеный чайный ликровый признак.
Дейран вздохнул и снова опустил голову. Мимо нас, словно отлетевший от ветки механический лист, вниз пролетел Пирожок. Он катал очередную свою добычу и постепенно изучал маховый полет.
– Как у этого кота вообще появились крылья? – наконец озвучил я всякий раз поднимавшийся во мне вопрос, проследив за тем, как юноша дернулся к парапету и убедился, что котик приземлился безопасно. Обернувшись, он мне ответил:
– Это я сделал. Как-то… ну, просто так получилось. Спину все равно пришлось протезировать, ну я и… немного увлекся.
– А с Кейррой у вас тоже так? Просто как-то так вышло и ты увлекся?
